Татьяна Николаева
Фотограф Сергей Рогозин

Виктор Ерастов – один из виднейших жителей города Сарапула, общественный деятель, краевед, по первому образованию медик, а по собственной классификации – экономист, является лидером инклюзивного проекта «Город на ощупь». Виктор Сергеевич стал гостем «Планёрки» и на два часа полностью захватил внимание редакции. Умелый рассказчик с великолепным чувством юмора, Виктор Сергеевич провёл экскурсию по той части жизни, которая обычным людям неведома. Кто-то должен был задуматься о том, что слепые и слабовидящие сарапульцы не знают, в каком красивом городе они живут. Кто, если не Ерастов?

– Я человек с повышенной социальной впечатлительностью. Человек, которому многое дано, и который чувствует, что с него многое спросится. Когда какие-то вещи делаются не так – несправедливо, неправильно, не ведут к позитивным изменениям – я начинаю уже вести себя не как экономист, а как общественный деятель. Я городской сумасшедший. Человек, который что-то делает, и многие идеи сначала воспринимаются как бредовые. А потом оказывается: вау! В следующем году исполнится 20 лет народным экскурсиям. Я гулял по городу с друзьями, что-то рассказывал о происходящем, а потом ко мне начали проситься люди: «Виктор Сергеевич, пойдёте гулять, нас с собой возьмите». Летом 2002 года я впервые собрал народную экскурсию, и вот с тех пор краеведческое движение из Сарапула перешло за его границы и распространилось по всей России: они есть в Прибалтике, Владивостоке. Во многих городах и сёлах меня даже упоминают: вот это тот самый Ерастов, который первым пошёл гулять с народом и начал рассказывать городские истории. В Ижевске замечательное движение, оно называется по-другому, но то, что делает Максим Блинов, очень похоже.

– Самые разные люди. Сейчас мы анонсируем, поэтому приезжают и из других городов. Но самих горожан, конечно, больше

– Одинаковые, но зимой отчасти проще, потому что не связано с дождём: под дождём гулять не очень здорово. А зимой под снегом вроде даже и ничего.

– Это может быть любой маршрут, любая точка. Сейчас в Сарапуле появилась инициативная группа по благоустройству канала. Они отдельно попросили рассказать им что-нибудь про речку Сарапулку. И вот осенью мы собирались и шли вдоль канала, хотя, казалось бы, что там рассказывать? Каналу не так много лет – меньше 50. И вдруг оказывается, что это место – и годы первой пятилетки, и освоение целины, а если ещё дальше – формирование трудовой армии. Когда разогнали республику немцев Поволжья, их сослали в том числе и в Сарапул. В 50-80-е годы, даже до 90-х немцы были второй по численности диаспорой в Сарапуле. Их присутствие было велико, и они оставили свой культурный след. Достаточно вспомнить Роберта Эдмундовича Берга. Неоднозначный, но однозначно выдающийся человек.

– Это у вас старый источник: сейчас их количество приближается к тысяче. Подготовка экскурсоводов связана уже с проектной деятельностью, с привлечением грантов на решение социальных проблем или задач. Более 20 лет назад мы одни из первых в России в краеведческом музее провели выставку «Руками трогать обязательно». В Сарапуле более 600 слепых и слабовидящих людей. В общении с ними выяснилось, что многие из них никогда не были в музее. С тогдашним руководителем и выдающимися сейчас проектировщиками Ольгой Геннадьевной Лукас и Мариной Владимировной Шитовой организовали выставку «Руками трогать обязательно». Пошли от парадоксального: в музее же ничего трогать нельзя, и специально для слепых приготовили экспозицию. Мы-то готовили для своих, а к нам вдруг поехали из Перми, Казани, Уфы – приезжали целые группы слепых и слабовидящих. С каким трепетом они посещали музей! Щупали, что им выкладывали, оставляли очень эмоциональные отклики в книге отзывов.

– То, что нельзя повредить, доступное тактильному восприятию. Не просто ложечка, а какая-то фактурная. Не просто фарфоровая чашка, а китайская. Предметы из металла, фарфора. Одна женщина написала, что ей более 60 лет и она ни разу не была в музее, благодарила, что предоставили такую возможность. Примерно в тот же момент появилась идея проекта «Город на ощупь». Ресурс есть, согласитесь: в Сарапуле более 150 памятников архитектуры. И большое количество слепых и слабовидящих людей. Они не видят, в каком красивом городе живут. Хотелось раскрыть богатство архитектуры для них. До 2017 года предпринимались разные действия, разные попытки, делались макеты из бумаги, картона, пластика, но они оказывались недолговечными. С появлением Фонда президентских грантов, в партнёрстве с Натальей Григорьевной Вечтомовой, руководителем Ассоциации родителей детей-инвалидов города Сарапула, идея стала осуществима: заказали 15 тактильных барельефов, сделанных из бронзы. Они стоят прямо на улицах.

Для экскурсий для слепых и слабовидящих сейчас адаптированы 3 туристических маршрута. А здесь уже начинаются тонкости. Сначала про глухих. Как-то я вёл экскурсию для школы слабослышащих детей. И говорю им: «Посмотрите направо». А они не смотрят. Я им говорю: «Посмотрите налево». А они не смотрят. Я-то думал всегда, что своим лицом владею, а тут так расстроился, что ко мне учительница подошла и говорит: «Не печальтесь, Виктор Сергеевич, мы у них слуховые аппараты отобрали, они по губам читают, что вы им говорите, поэтому направо-налево не смотрят: боятся что-либо пропустить». Так вот, если глухих можно поставить в круг, выучить жесты, которые будут иллюстрировать экскурсию, то со слепыми нельзя работать группами. И началась массовая подготовка экскурсоводов. Представьте себе туристический автобус 60 человек. Вот они вышли у барельефа, и каждый минутку пощупал табличку. Получился час. При этом тому, кто щупает, интересно, а все остальные стоят, ждут. Смысл индивидуального гида тактильных экскурсий в том, что у каждого слепого-слабовидящего свой экскурсовод, и они идут обособленно по маршруту, не теряя времени зря.

– Да. В этом году Академии 5 лет. Первая и четвёртая получали поддержку Фонда президентских грантов, пятая – Президентского фонда культурных инициатив. В основном там сарапульцы. Самому молодому из тех, кто сегодня учится, 12 лет, самому возрастному – 86! Он даже не серебряный волонтёр, а платиновый.

– Никаких. Только желание. Желание помочь ближнему, узнать свою историю, научиться красиво рассказывать. Перед тем, как их зачислить в академию, они пишут небольшое мотивационное письмо: хочу узнать историю города, хочу помогать и т.д. Сначала они узнают историю, потом её транслируют. На один туристический маршрут у нас уходит 16 лекционных часов, а сама экскурсия длится полтора часа. Будущие экскурсоводы получают некий избыточный объём знаний, который должны будут переварить в зависимости от экскурсантов. А экскурсанты не одинаковы. Если мы говорим о слепых, то кто-то от рождения слепой, кто-то потерял зрение, и это разные люди, у них разное мироощущение, разное восприятие. Мы же рассказываем не только про архитектуру – мы рассказываем истории. И уже в зависимости от того, мальчик или девочка, взрослый или ребёнок, формат экскурсии меняется. При этом я хоть и позиционирую себя как православный монархист, в группе есть достаточно одиозные коммунисты, и я им говорю: «Рассказывайте своё, как это было, как вы это воспринимаете». Это тоже интересно может быть – с определённым советским отпечатком. Мы же всё равно переносим своё мироощущение на любую тему. Вот пример: Азин всё-таки захватывал город или освобождал? Хотите быть политически дистанцированным – занимал.

– На самом деле не 4, а много больше. Это другой проект, он называется «Память Сарапула». Он появился в ответ на фразу чиновников «Денег нет». Давайте переиздадим книги о Сарапуле – так денег же нет. А зачем нам деньги, если есть люди, которые хотят иметь книжку? Взять «Повесть о рыжей девочке», их было, наверное, всего 2-3 в домашних коллекциях, даже в библиотеках не имелось. Давайте переиздадим? Так денег же нет. А мы объявим подписку, соберём деньги и издадим книжку. Идея изначально была в том, что мы издаём не одну книжку, а некую серию, где упоминается Сарапул: «Повесть о рыжей девочке» Лидии Будогоской, сборник «В уездном городе «С», «Записки кавалерист-девицы» Надежды Дуровой, «На реке» Зои Ерошкиной. У каждой книжки есть краеведческий блок. Пятая книжка планировалась «Перед зеркалом» Вениамина Каверина, но по разным причинам уже более 20 книг без меня издали в серии «Память Сарапула», но до Каверина так и не дошло.

Вернёмся к экскурсиям. Любая из них – авторская. Если хочешь рассказывать про писателей, давай про писателей. Причём по одному и тому же маршруту можно рассказывать совершенно разные истории. Все знают «Повесть о настоящем человеке». А вот Василий Васильевич Успенский – врач, который реабилитировал лётчика Маресьева, – наш с вами земляк, выпускник Сарапульского духовного училища. И уже можно рассказывать про Маресьева. Или одна из моих любимых историй – чувства Сергея Есенина к Августе Миклашевской. Цикл хулиганских стихов Сергея Александровича посвящён ей. Она служила не только в Сарапульском театре, но и в Ижевском тоже. Или знаменитая песня «Прощайте, скалистые горы». Её текст написал наш с вами земляк Николай Букин.

– Все три варианта возможны. Часть организованных экскурсантов заранее на теплоходе заказывают экскурсию, садятся в автобус и путешествуют. Некоторые проезжают мимо Сарапула – в Ижевск, но, пока мы едем по Сарапулу, стараемся немного рассказать. Часть людей вышли с парохода и пошли гулять. Благодаря современным электронным сервисам некоторые звонят и просят: «Погуляйте с нами, пожалуйста».

– Сейчас появились так называемые donation – т.е., если хотят отблагодарить, мы не отказываемся. Но это народная экскурсия. Бывает и так, что звонят и говорят: «Виктор Сергеевич, ко мне гости приехали». Я отвечаю, что очень рад. Они мне: «Погуляйте с нами, пожалуйста». Обговариваем время, маршрут, я называю ценник. Они: «Так вы же бесплатно гуляете». Так вот – бесплатно гуляем, когда я хочу погулять. И вы ко мне присоединитесь. Если я подстраиваюсь под клиента, то это уже услуга. За неё надо платить. Но и тут есть исключения: вот, например, когда приезжают группы слепых и слабовидящих. Мы проводим экскурсии для них уже и без поддержки грантов. Если к нам собирается группа в 15 человек, то мы готовимся в количестве 17 гидов – с неким запасом на какой-нибудь случай.

– На 2001 год это был чистой воды придуманный проект. Мы к нему долго шли через картон, пластик, бумагу. И с 2017 года он уже начал масштабироваться по стране. Повод для гордости и «сумасшествия»: тактильные модели поставили в Москве у храма Василия Блаженного, по городам Золотого кольца. Звонят из Петербурга, Магнитогорска, спрашивают: «Виктор Сергеевич, можно?» Пожалуйста. Это даже не франшиза. Единственное, о чём я прошу, не забывать про вторую часть – массовую подготовку волонтёров-экскурсоводов. Если не будет достаточного количества людей, которые будут готовы провести экскурсию, то слепой может просто пройти мимо и не знать, что тут есть что-то для него интересное.

– Были, когда я проводил занятия 4.0. Во время лекций с добровольцами 3.0, я приглашал для занятий членов Всероссийского общества слепых для того, чтобы у экскурсоводов был опыт общения со слепыми и слабовидящими. И вдруг Александр Павлович Сакмаров говорит: «Вы проводите экскурсии для слепых. Но слепые же могут проводить экскурсии для зрячих?» И тогда проект «Город на ощупь» развернулся на 180 градусов.

Есть тактильные барельефы, которые слепые используют в качестве опорных точек и ведут от барельефа к барельефу. Начиная с прошлого года, мы готовим слепых как экскурсоводов для зрячих людей. Слепые экскурсоводы есть в Петербурге и Москве, Новосибирске, но только Сарапул укомплектован тактильными барельефами, когда слепой не просто идёт по улице и что-то рассказывает, а когда он использует в качестве неких наглядных пособий барельефы.

Александр Павлович – молодой человек, ему 25 лет, при отсутствии зрения у него хорошие речь и память, замечательное чувство юмора, он сам по себе достопримечательность, зеркало «Города на ощупь». Этих экскурсоводов придумал он. А я придумал слово «сурдогид» – этим можно гордиться, слово выросло в Сарапуле.

Помните, я рассказывал, как у детей отобрали слуховые аппараты, чтобы они читали по губам? И вдруг пандемия! И народ надел маски! Тогда параллельно со слепыми мы начали готовить сурдогидов, которые владеют русским жестовым языком. В Академии волонтёров 4.0 и 5.0 три группы. Они изучают краеведение – обязательный курс для всех и предмет выбора – сурдогид и гид-переводчик, когда английский и русский жестовый язык преподаётся дополнительно. Через газету трудно передать, но, если вы владеете русским жестовым языком, то вдруг окажется, что он на 90% международный. И только на 10% русский. Если вы владеете русским жестовым языком, то вас поймут в Китае, Японии, Германии, Франции, Америке – где угодно. Потому что жестовый язык – международный.

– Сначала за «Память Сарапула» в 2010 году и уже в 2018 году за «Город на ощупь». А ещё он вошёл в топ-100 Фонда президентских грантов. Самый знаковый, наверное, был момент, когда проект «Город на ощупь» в 2019 году пригласили в Париж, и он участвовал в гостевой программе Форума мира, и именно о нём Эммануэль Макрон отозвался как о проекте, изменяющем мир.

– Иногда. Большей частью нет. Это очень эмоционально. Вот для примера: один барельеф стоит 300 тысяч, сейчас уже дороже. И, когда мы начали проект, слепые сами не понимали, что мы для них делаем. «Поставьте, пожалуйста, барельеф у Пенсионного фонда: мы туда ходим». Мы не будем ставить у Пенсионного фонда – он некрасивый. «Ну, тогда поставьте, пожалуйста, барельеф у отдела социального обеспечения: мы туда ходим». Не будем. И представитель сообщества слепых спрашивает: «Что, тоже некрасивый?» Только когда появился первый барельеф, до них начало доходить. Они начали ощущать разные окна, разные переплёты, есть башенки, пилястры, какие-то архитектурные излишества, представления о которых у многих отсутствуют. Девочка 10 лет щупает храм Ксении Петербуржской и громко: «Мама, я поняла, что такое купол!» У меня аж слёзы выступили.

– Барельефа нет. Это следующий проект. Но он очень дорогой. Проект называется «Город на ощупь: персоны и персонажи». Его идея – поставить не модели памятников, а тактильные скульптуры людям, которые здесь отметились. Пока мы благотворителя не нашли, грантовые фонды его не поддерживают – это десятки миллионов рублей.

– Книги «Памяти Сарапула», начиная с четвёртой, начали издаваться Банниковской гарнитурой. Дом её сохранился. На нём через отдельный грантовый проект, его продвижением занимается Наталья Владимировна Вершинина, заявлена установка мемориальной доски. Периодически проходят конкурсы чистописания.

Открытия происходит постоянно. Например, каждая книжка «Памяти Сарапула» заканчивалась краеведческим блоком, и в «Повести о рыжей девочке» один из абзацев выглядел примерно так: «В книге упоминается Талька Бой, кто она, кто её прототип – мы никогда не узнаем». Проходит полгода, приходит письмо – бумажное, на нём написано буквально «на деревню дедушке»: «Сарапул, Ерастову». Почта донесла. Из Харькова, с территории независимой Украины пишет сын Тальки Бой. История более чем удивительная. Замечательные истории, замечательные люди, оставившие свой след и некий пример для современных поколений того, что надо что-то делать. Когда купец, общественный деятель Павел Андреевич Башенин закончил водопровод, канализацию, замостил улицы и установил калильные фонари, он объявил следующие проекты, которые будут реализованы в Сарапуле: народный университет и театр. После смерти Павла Андреевича прошло 111 лет, театр есть, но он всё ещё в приспособленном здании, как и тогда. Политехнический институт – филиал ИжГТУ – есть, но и он в приспособленных зданиях. Я про то, насколько велика роль личности в истории. Давайте для примера вспомним Ижевск. Ещё Александр Александрович Волков, когда строил набережную, мы с ним впали в дискуссию, после которой меня перестали приглашать на совещания. «Сделаем, как в Ницце». «Не надо, как в Ницце: у нас 9 месяцев снег лежит». Так что я не меняю мир. Хотя во времена Александра Александровича были люди, готовые поменять собственное решение.

– С моей бабушки. Кстати, ей исполнилось бы 100 лет. Наши с ней прогулки – это такой прообраз народных экскурсий. Когда мы с ней гуляли, а она рассказывала истории, что в этом доме было, а что – в том. Она живо этим интересовалась и любовь к краеведению передала мне.

– Безусловно, нет. Потому что каждый день какие-то открытия. Так, я обнаружил дореволюционную открытку, где дом Рылова – двухэтажный. При этом всегда считалось, что он был надстроен в 1928 году. По каким-то деталям вдруг начинаешь обращать внимание на то, что до этого ты непроизвольно обманывал людей. В своих экскурсиях мы используем материалы Николая Николаевича Блинова – это самый выдающийся краевед Сарапула и Удмуртии, Александра Александровича Решетова, художественную литературу из серии «Память Сарапула». Самый выдающийся туристический продукт, который производится в Удмуртии, это Сарапульский Казанский крестный ход. В качестве источника изначально была Зоя Ерошкина с книгой «На реке». Советские времена, но она описывает свои самые яркие впечатления детства. А самые яркие впечатления – это сарапульский городской праздник «Казанская» и крестный ход.

– Крестный ход перестал существовать во время гражданской войны, собирая до этого 70 тысяч паломников со всей России – факт подтверждён литературой. Население Сарапула тогда составляло 20 тысяч человек, в каждом дворе жило по несколько семей паломников. Шли из Николо-Берёзовки в Сарапул.

Предыстория такая. В 1657 году случилась эпидемия чумы. Люди умирали так часто и много, что не успевали хоронить. Складывали покойных по обочинам. Дальше идёт легендарное. Посадили священника в лодку и сказали: «Вот в Николо-Берёзовке есть чудотворная икона Святителя Николая, если Господь его молитвами нам не поможет, то надеяться больше не на кого». Гонец гребёт 40 километров одну сторону, уговаривает берёзовцев дать икону, гребёт 45 километров в другую сторону – это уже против течения. И, когда прибыл в Сарапул, случилось чудо: икону пронесли вокруг города, и никто больше не заболел и никто больше не умер. Все болящие разом выздоровели. Это чудо. Так появилась традиция крестного хода и традиция перенесения берёзовской иконы Святителя Николая в Сарапул в день празднования Казанской иконы Божьей матери.

– Я библиофил. Но здесь надо сделать ещё одно лирическое отступление. Я при подготовке кандидатской диссертации сочинил технологию финансового контроллинга – это такой комплекс показателей, который характеризует деятельность менеджеров. Используемые сейчас показатели экономической эффективности мало характеризуют деятельность предприятия целиком. Например, менеджер получил оглушительную премию за то, что продал основные средства предприятия. По финансовым показателям – молодец. А по сути, нет – заводу просто негде и не на чем дальше работать. Система финансового контроллинга позволяла сравнивать деятельность не только с предыдущим периодом, вертикальными и горизонтальными показателями и их соотношениями. Например, показатели продаж выросли в 400 раз, а предприятие до этого стояло. Тогда и это не является показателем эффективности менеджера, если не учитывать производственные мощности.

Не работают в России восточные и западные практики менеджмента. Поучился молодой человек в американской бизнес-школе, сюда приезжает, а не работают знания. Лучшая поговорка, характеризующая нас: пока швейцарцы осваивали часовые механизмы, русские осваивали часовые пояса. Швейцарцы – великий народ, но в космос первыми полетели мы.

Во время подготовки докторской диссертации мне пришлось углубиться в религиоведение, культурологию, этнографию, чтобы выяснить, почему мы не такие и какими должны быть. Самый яркий пример – блокада Ленинграда. Нас не могли понять никто. Все слышали про иерархию потребностей Маслоу. И вот блокада Ленинграда, когда есть нечего, жить нормально негде. А люди работали, музыку писали. Пекари умирали от голода. В Ленинграде все клумбы были разбиты под огороды. Сажали капусту (её называли хряпой) и собирали 8 урожаев за лето. Едва она начинала заворачиваться, её срубали и квасили, потому что неквашеную есть было невозможно. Это просто для примера, почему нас не могли понять. И выяснилось: русская теория мотивации – это про любовь. Мы должны любить то, что мы делаем. Без любви у нас ничего не получается. Мы должны любить землю, которую пашем, корову, которую доим, газету, которую пишем. Всё строится и держится на любви.

Мне было бы интересно почитать про многодетные семьи, где рожают не за материнский капитал, а по любви. И рассказать не только о женщине – мы понимаем, что она главная, но и о мужчине в этой семье.

С Ижевском изначально очень трудно, потому что он создавался как проект заводского посёлка, и эту проектность в себе он несёт. Попытаться сохранить хотя бы часть среды XIX века, подчёркивающей то, что это город с историей. Не забывать, что культурная среда не только в архитектуре. Ижевцы, полюбите свой город, и всё будет хорошо. Что для вас любовь? – таков мой вопрос следующему гостю «Планёрки».

Источник